Сегодня 62 года исполнилось бывшему депутату Европарламента Оливье Дюпюи. Именно он в 2004 году предложил принять резолюцию, признающую актом геноцида выселение чеченцев в 1944 году.

Пункт №15 резолюции от 26 февраля 2004 года гласит: “…депортация всего чеченского народа в Среднюю Азию 23 февраля 1944 года по приказу Сталина является актом геноцида в соответствии с определением Четвертой Гаагской Конвенции и Конвенции по предотвращению и недопущению преступлений, принятой Генассамблеей ООН 9 декабря 1948 года”.

Для реализации своей идеи Оливье Дюпюи устраивал 36-дневную голодовку с 15 января по 23 февраля 2004 года. Таким образом он убедил своих коллег, депутатов Европарламента, рассмотреть вопрос о чеченском переселении с политической и гуманитарной точек зрения и принять соответствующую резолюцию.

Публикуем ниже интервью г-на Дюпюи журналу “ДОШ”, записанное к 70-летию депортации чеченцев.

ОПЫТ, КОТОРЫЙ ПОРА ОСМЫСЛИТЬ

Ровно 10 лет назад, 26 февраля 2004 года, Европейский парламент принял резолюцию, признающую депортацию чеченцев в 1944 году актом геноцида.

То историческое решение Европарламента, спустя 60 лет после страшной трагедии давшее ей справедливую оценку на международном уровне, стало результатом беспрецедентной акции – голодовки секретаря Транснациональной Радикальной партии и депутата Европарламента Оливье Дюпюи, которую он провел с 15 января по 23 февраля.

В канун 10-й годовщины принятия резолюции г-н Дюпюи ответил на вопросы Абдуллы Дудуева.

Что заставило вас заняться Чечней и даже решиться на столь продолжительную голодовку?

– Убийство Антонио Руссо, которое случилось в октябре 2000 года в Грузии. Антонио внимательно следил за ситуацией в Чечне, делал о ней репортажи для «Радио Радикале». Он мне об этом говорил незадолго до своей гибели, но тогда я был слишком сосредоточен на том, что творилось в бывшей Югославии, главным образом в Косово. Когда его не стало, это было для меня очень болезненным переживанием. Я и Марино Бусдакин, мы вдвоем тогда сопровождали мать Антонио в Тбилиси. И переправили его тело в Италию. После этого в 2000 году в Риме был организован семинар: «Чечня: скрытая война», его провели Софи Шихаб, Милен Солуа, Андрей Бабицкий. В нем также приняли участие многочисленные уроженцы Чечни и друзья чеченского народа.

Вы были изначально уверены, что ваша голодовка поможет достижению намеченной вами цели?

– Когда начинаешь голодовку, нельзя ни в чем быть уверенным. Просто ставишь перед собой задачу, потому что решил: иначе поступить невозможно. Но то, каким образом твои действия на что-либо повлияют, приведут к какой-либо конкретике, во многом зависит от поддержки, которую тебе окажут. Если окажут. В то время мы много работали над предложениями по мирному урегулированию, выдвинутыми Ильясом Ахмадовым, который тогда занимал пост министра иностранных дел в правительстве Аслана Масхадова. По главным задачам этот план не слишком отличался от того, что ранее предлагал бывший премьер-министр Франции Мишель Рокар по поводу волнений канаков в Новой Каледонии: развернутая автономия плюс референдум о независимости по истечении промежуточного этапа в пятнадцать-двадцать лет. Многие парламентарии, общественные деятели и просто граждане Европы поддержали наш мирный призыв.

Кто вас поддержал и что, по вашему мнению, было главным в этом решении?

– Прежде всего, со мной были мои чеченские друзья Умар Ханбиев, Ильяс Ахмадов, Майрбек Вачагаев, Тина Исмаилова и многие другие. Игорь Бони, секретарь партии туринских радикалов, проголодал целых пятнадцать дней. Немало рядовых членов радикальной партии присоединились к нам. И еще, отмечу особо, – два депутата Европарламента: Хосе Игнасио Салафранка и Джанфранко дель’Альба, без участия которых наша резолюция о признании депортации преступлением, подпадающим под определение «геноцид», и о поддержке плана Ахмадова никогда не была бы принята.

Каково было влияние резолюции Европарламента, в чем заключались ее возможные юридические и политические перспективы?

– Думаю, она важна преимущественно для самих чеченцев. Впервые официальная европейская инстанция признала организованную Сталиным массовую депортацию населения Чечни попыткой подлинного геноцида, если принять во внимание множество чудовищных последствий, ею спровоцированных. Но такое решение важно также и для всех европейцев, поскольку эта попытка геноцида входит интегральной составляющей в трагическую историю Европы двадцатого века.

По вашему мнению, две российско-чеченские войны, что велись с 1994-го по 1996-й и с 1999-го – по первые годы нового тысячелетия, могут быть признаны международным сообществом такими же преступными акциями?

– Полагаю, что в контексте сегодняшнего дня не стоит предаваться подобным иллюзиям. К тому же и события эти имели совершенно иную природу. Какими бы кровопролитными ни были обе русско-чеченские войны, думаю, здесь нет оснований вести речь о попытках геноцида. Но, разумеется, в своей совокупности они дают повод говорить о массе вопиющих военных преступлений и зверств разного рода.

Вы глубоко и серьёзно изучили чеченскую проблему. Как вам представляется, почему именно чеченцам выпало пережить столь чудовищную трагедию? Притом за столь краткий исторический период?

– Тут несколько причин. Во-первых, обстоятельства внешнего порядка. Российская империя в девятнадцатом веке бурно расширяла свои пределы: для многих тогдашних держав это было «великим временем» колониальной экспансии. Для крупного государства, могущественного в иных сферах активности, признание неоспоримых неудач своей колониальной политики подчас очень мучительно. У всех нас на памяти не столь давние примеры, взять хоть войны в Алжире, во Вьетнаме. Для России это было – да и теперь остается – чрезвычайно болезненным опытом, ведь разрушение СССР повлекло за собой не только потерю «государств-побратимов» в Центральной Европе и на Востоке, но и утрату четырнадцати союзных республик. Слишком серьезная вовлеченность Кремля в решение украинских проблем – всего лишь очередная реакция на эту не преодоленную травму.

К тому же существуют еще и международные обязательства, тяготение правительств большинства демократических государств к мерам, позволяющим сохранять порядок любой ценой. В том числе – ценой принесения в жертву неисчислимых человеческих жизней, а также устоев демократии и правового государства.

Но я уверен, что для Чечни, для будущего ее народа самое важное на сегодняшний день – углубление знаний о своем прошлом и сознание ответственности перед настоящим. Но эта обширная тема во многом выходит за рамки нашего интервью. Если быть кратким, тут, я полагаю, центральный вопрос состоит в том, что такое демократия и, если развивать тему дальше, – что есть правовое государство: как понимать подчинение правовым нормам, уважение к ним не только отдельных людей, но и государственных институтов, прежде всего исполнительных властей.

К несчастью, попытки Чечни обрести независимость в девяностые годы радикально потеснили решение этих двух вопросов. Между тем без демократии и соблюдения в государстве правовых основ независимость хотя и возможна, но в весьма неопределенных формах, она тогда мало действенна. А в том, что касается Чечни, как мне представляется, отсутствие демократии и правовых государственных основ (особенно в 1991-1994 и в 1996-1999 годах) весьма радикально усугубило трагизм положения. Думаю, из этого болезненного опыта необходимо извлечь важные уроки. Прежде всего, следует внимательно и глубоко вникнуть в труды великих мыслителей, разрабатывавших вопросы демократии и правового государства. Как тех, кто занимался этим в прошлом: Джона Локка, Монтескье, Токвиля, так и наших современников: Поппера, Арона… И сеять семена этих знаний во все зазоры, во все те, увы, узкие расщелины, где в условиях современной Чечни еще сохранилась почва для их ростков.
То есть заниматься чем-то таким, что делаете вы, выпуская уже десять лет ваш журнал «Дош».

Журнал “ДОШ” №1-2014. 25.02.2020