Война между Россией и Украиной стала не только локальным конфликтом, но и катализатором глобальных изменений в международной политике. Она обнажила противоречия, продемонстрировала границы возможностей существующей системы международного права и показала, насколько прагматично устроены государственные интересы. Надежды на универсальные механизмы защиты, такие как международные организации или коллективные системы безопасности, оказались иллюзорными: в критический момент каждая страна действует исходя из собственных интересов, а не из абстрактных принципов или обязательств. Это особенно ярко проявилось в реакции западных стран, которые, несмотря на риторику о поддержке Украины, руководствовались в первую очередь экономическими и стратегическими соображениями.
Первоначальное впечатление о едином "коллективном Западе", который, казалось, решительно поддерживает Украину, быстро развеялось. Не существует единого западного субъекта — есть только отдельные государства, чьи действия определяются внутренними экономическими, политическими и стратегическими соображениями. Взаимоотношения между странами подчиняются логике реалполитики: союзы ситуативны, а международные обязательства остаются действительными только до тех пор, пока они отвечают интересам их гарантов.
Некоторые личности и политические группы предполагали, что в контексте российско-украинской войны западные страны автоматически поддержат стремление Чеченской Республики Ичкерия к независимости. Они рассчитывали на признание их легитимности и получение мандата на управление. Однако, как показывает пример Украины, Запад действует исключительно исходя из своих интересов, а не из принципов или идеалов.
Построенные на этих ожиданиях концепции вроде "протектората" или "Горской Республики" не имели ни политической, ни юридической основы и только усугубили разобщённость сторонников независимости. На первый взгляд, эти утопические проекты казались привлекательными, но на деле они были инструментом манипуляции, призванным придать их авторам политическую значимость в судьбе чеченского народа. Однако спустя короткое время от столь радикально навязываемых идей не осталось и следа.
Чеченский народ должен помнить, как интересы государства и будущее нации использовались в качестве инструмента для достижения политических целей небольшой группой людей. Не меньшая ответственность лежит и на тех, кто поддержал эти проекты. Народ даст соответствующую оценку их действиям.
Протекторат, подразумевающий передачу Чечении под внешнее управление, противоречит как принципам государственного суверенитета, так и историческому опыту подобных решений. В мировом контексте протекторат всегда был инструментом контроля над зависимыми территориями, а не механизмом их освобождения. В чеченском случае эта идея выглядела ещё более абсурдной: Чечения остаётся полностью оккупированной Россией, что делает невозможной передачу её под внешнее управление без глобальных изменений в балансе сил. Более того, ЧРИ не имеет международного признания, а значит, ни одно государство или организация не обладает юридическими основаниями, чтобы взять её под защиту. Запад не стремится к открытому противостоянию с Россией даже в ситуации с Украиной, а потому идея, что он будет готов вмешаться в ситуацию с Чеченией, лишена реальных оснований.
Опасность идеи протектората заключается в двух ключевых аспектах. Во-первых, это легитимация отказа от независимости. Принятие протектората означало бы, что Чечения готова поступиться частью своего суверенитета в обмен на внешнее управление и гарантии безопасности. Такой шаг создал бы опасный прецедент: международные игроки, в частности западные страны, могли бы использовать эту идею как "компромиссное" решение, которое, по их мнению, могло бы снизить напряжённость в отношениях с Россией. Однако на практике это привело бы к закреплению зависимого статуса Чечении, сделав её независимость недостижимой целью. Запад, действуя в своих интересах, мог бы использовать протекторат как инструмент для достижения временного урегулирования, пожертвовав при этом долгосрочными интересами чеченского народа.
Во-вторых, это утрата политического субъекта. Чечения перестала бы быть самостоятельной стороной в международных отношениях и потеряла бы возможность самостоятельно определять свою судьбу, став зависимой от внешних сил. Это не только противоречит идее национального освобождения, но и подрывает саму основу борьбы за независимость, делая её бессмысленной.
Во внутренней повестке введение искусственных конструкций, предполагающих отказ от традиционного пути независимости, привело бы к расколу общества на два лагеря — "прагматиков" и "радикалов". "Прагматики" были бы готовы отказаться от части суверенитета ради мифических гарантий безопасности, надеясь на то, что статус протектората обеспечит им стабильность и защиту от России. "Радикалы", напротив, продолжали бы бороться за полную независимость, но их ряды неизбежно ослабли бы, поскольку международные игроки предпочли бы поддерживать более "удобный" вариант. В итоге чеченский вопрос превратился бы во внутренний спор между различными группами, что и является одной из целей российского влияния.
Однако, помимо идеи протектората, был предложен ещё один проект, имеющий не менее разрушительный потенциал — идея "Горской Республики". Эта концепция подразумевала объединение северокавказских народов в единое государственное образование, что само по себе звучало бы логично, если бы не ряд фундаментальных факторов. Во-первых, исторический опыт таких объединений неоднозначен. Горская Республика в начале XX века просуществовала недолго, не выдержав внутренних противоречий и внешнего давления. Во-вторых, уровень политической зрелости и готовности различных северокавказских народов к такому проекту не был учтён. Инициаторы игнорировали тот факт, что большинство народов, которых предполагалось включить в этот проект, не только не проявляли интереса, но и воспринимали такую инициативу как навязанную извне.
Наибольшую обеспокоенность вызвало отношение к этому проекту со стороны черкесского народа, который активно работает над восстановлением своей идентичности и международного признания геноцида 1864 года. Черкесские активисты восприняли попытки реанимации "Горской Республики" как инструмент подмены их национальной повестки и навязывания чужой политической конструкции. В результате этот проект не только не был поддержан, но и усилил недоверие между народами, что объективно сыграло на руку России, традиционно использующей стратегию "разделяй и властвуй".И он мог дать России мощный инструмент для противопоставления народов Кавказа друг другу.
В условиях, когда Чечения борется за независимость, создание искусственного государственного образования с неготовыми к нему народами только увеличило бы конфликты и отвлекло бы внимание от главной цели — освобождения Чечении от оккупации. Вместо реальной консолидации сопротивления этот проект предлагал новую точку раскола, которая могла бы перерасти в межэтническое противостояние, ослабляя национально-освободительное движение в целом.
Этот пример либо свидетельствует об отсутствии стратегического видения и глубокого понимания международных процессов (если исключить предательство), либо был рассчитан скорее на эмоциональное воздействие, чем на реальную реализацию. Даже если исходить из искренности их намерений, они переоценили уровень готовности соседних народов к подобным проектам и недооценили риски, связанные с внедрением внешних идей в национальные повестки других этнических групп. История уже показала, что подобные ошибки дорого обходятся. Таким образом, навязывание неподготовленных политических проектов не только не приближает Чечению к независимости, но и создаёт дополнительные риски, ослабляя национально-освободительное движение. Успех возможен только при наличии стратегического видения и консолидации сил вокруг реальных, а не иллюзорных целей.
Путь к независимости лежит не через ожидание внешней помощи, а в первую очередь через последовательное укрепление собственной политической субъектности, формирование долгосрочной стратегии и сохранение внутреннего единства. Чеченский народ уже заплатил слишком высокую цену за свою свободу, чтобы снова становиться объектом чужих геополитических манипуляций.
Ruslan Tachaev RT